Выпуск 4

Роль детского ансамблевого музицирования в музыкальном развитии ребенка и подростка общеизвестна. Совместное творчество, радость игры (в обоих смыслах этого слова), ощущение себя частью целого — весь этот неповторимый спектр эмоций «партнерства» рождает чувство сопричастности к искусству даже у тех, кто делает первые шаги на музыкальном поприще. ФА в этом смысле занимает особое место. Контакт с партнером тесен, как ни в каком другом виде ансамбля (имею в виду, в первую очередь, конечно, четырехручный ансамбль), юный пианист играет вместе со своим «коллегой» по музыкальной специальности, что вызывает и естественное чувство взаимной конкуренции, и особый, «профессиональный» интерес к его (партнера) достижениям.

Первый цикл включал в себя все сонаты для фортепиано solo, для скрипки, для виолончели и сравнительно редко исполняемую сонату для валторны и фортепиано. Содержание второго цикла составили все инструментальные концерты И. С. Баха: для одного и нескольких клавиров, для одной и нескольких скрипок, а также для других сочетаний инструментов, включая наиболее известные исторические реконструкции (обратные переложения) тех произведений, которые представляли собой переложения ранее созданных Бахом концертов для других составов. Если бетховенский цикл был рассчитан на полтора десятка дней и воплощался вечер за вечером в продолжение всего ноября, то цикл баховских концертов был спрессован в один монолит, воссозданный в Московском международном Доме музыки в течение одного единственного дня с утра до вечера.

Пианист, солист и художественный руководитель Саратовской филармонии, заслуженный артист и заслуженный деятель искусств России, профессор Саратовской консерватории (воспитавший более 120 учеников, работающих в разных городах России и за рубежом), композитор (автор эстрадных песен и нескольких мюзиклов, идущих в театрах Саратова, Самары, Омска, Магадана), редактор-составитель, автор вступительной статьи и комментариев тома писем Г. Г. Нейгауза («ДЕКА-ВС», 2009), музыковед-просветитель, журналист и музыкальный критик, лауреат премии Областного конкурса «Золотой Арлекин» в номинации «За музыкальную и театральную журналистику» 2010 года. И все это — Анатолий Иосифович Катц. Каждая ипостась его творческой личности вполне могла бы стать темой отдельного разговора, но в рамках издания, представляющего большой пианистический мир, в центре «портрета» неизменно оказывается рояль, который, впрочем, и так в центре вселенной Анатолия Катца. Но даже в этом случае статья вполне могла бы называться «Пианист без границ», потому что в течение своей долгой артистической жизни Анатолий Иосифович Катц освоил многие жанры академического и эстрадного направлений как солист, концертмейстер, ансамблист, импровизатор, джазовый музыкант…

Его имя десятилетиями не сходило с афиш крупнейших концертных залов мира. Теперь он — один из самых авторитетных фортепианных педагогов, снискавших мировую известность и на этом поприще. Его педагогическая деятельность, начавшаяся в Московской консерватории, сегодня развертывается в разных странах Европы. В сентябре 2010 года Дмитрий Башкиров выступил с мастер-классом в Москве, в Центре оперного пения Г. Вишневской на фестивале «Слава, Маэстро!», посвященном памяти М.Л. Ростроповича.

Среди русских артистов, по разным причинам покинувших СССР, у Сергея Эдельмана особая судьба: в отечественный исполнительско-педагогический контекст он вернулся не на известной волне 1990‑х, а лишь в середине 2000‑х. Знаменитый артист, в творческом багаже которого немало «статусных» залов, партнеров‑солистов и оркестров (укажем, к примеру, на Кливлендский, Вашингтонский, Лондонский, Роттердамский симфонические, Оркестр де Пари, Оркестр Верди в Милане); профессор Нью-Йоркского университета (1996–2001) и Музыкальной академии Мусашино в Токио (2002–2009), Эдельман до сих пор известен везде, кроме России. В октябре 2010 Сергей Эдельман руководил одним из мастер-классов Второй молодежной музыкальной академии стран СНГ в Минске.

Одно из самых интересных занятий настоящего музыканта — открытие неизвестных героев известных времен. Конечно, Бетховен навсегда останется Бетховеном, а Шуман — Шуманом. Они (и не только они!) стали высшим выражением эпохи и потому пережили ее. Однако интонация каждого настоящего мастера обогащает, одушевляет историю и, в конце концов, уточняет наши знания и о главных героях музыкального искусства.

Одна из львовских газет назвала его музыкантом-аристократом. Рецензент пояснял: Владимир Дайч — один из немногих, которые «всегда есть и будут образцами благородства, духовного аристократизма в искусстве».

Одной из наиболее сложных и дискуссионных проблем, стоящих перед детской фортепианной педагогикой, является проблема выбора учебного репертуара. Особенно остро она стоит в отношении произведений, предназначенных для ранних этапов обучения игре на фортепиано. Действительно, ребенку, только-только «подошедшему» к инструменту, невозможно сразу давать такие произведения, как «Детский альбом» Чайковского или «Альбом для юношества» Шумана. В то же время очевидно, что одними лишь простейшими упражнениями и этюдами ограничиваться нельзя, так как интерес ребенка к музыке может легко и незаметно перейти в скуку, а порой и в отвращение. Педагогика XX века приложила много усилий, чтобы избежать подобного рода препятствий. Многие композиторы, педагоги и методисты создали пьесы, предназначенные специально «для самых маленьких». В реальной учебной практике, тем не менее, используется лишь незначительная часть из всего созданного для детей богатства. Парадоксальность ситуации заключается в том, что практически забытым в отечественной педагогике остается одно из лучших фортепианных сочинений, достойное занять подобающее место в сокровищнице не только детской, но и взрослой музыки XX века. Речь идет о цикле фортепианных пьес «Микрокосмос» выдающегося венгерского композитора Белы Бартока.