Леонид Гофман. Три пьесы для фортепиано

Творчество композитора Леонида Гофмана безусловно отличается яркостью и разнообразием, но, к сожалению, оно еще недостаточно широко известно, несмотря на свои очевидные достоинства. Постараемся в какой-то мере восполнить этот пробел и познакомим читателей нашего журнала с одним из его произведений. Это «Три пьесы для фортепиано», написанные в 2004 году.

Произведения любого композитора являются, несомненно, отражением его внутреннего мира. В этом контексте самобытность и оригинальность сочинений Леонида Гофмана представляются нам результатом творчества личности незаурядной, более того — весьма оригинальной. В самом деле, Леонид Гофман реализует себя как музыкант в разных ипостасях, не ограничиваясь лишь композицией. Он также является дирижером, автором целого ряда переложений и транскрипций, интересным музыкальным теоретиком, разрабатывающим самые разные проблемы музыкознания, и, наконец, талантливым педагогом, ведущим авторский курс «Арнольд Шенберг», которому, как основателю додекафонии, посвящена и существенная часть его публицистики. Вполне естественно, что и в собственных сочинениях Леонид Гофман демонстрирует себя во многом как последователь великого австрийского новатора, широко применяя в них двенадцатитоновую технику.

Надо признать, что композитор умело работает и в других стилях. Тем не менее, особенную роль в стилевых предпочтениях композитора играют «родственные» связи — Леонид Гофман является музыкальным «внуком» Берга и Веберна: он занимался у Филиппа Гершковича, их ученика.

Как и многие другие сочинения, рассматриваемые нами «Три пьесы для фортепиано» написаны в двенадцатитоновой технике. Важно отметить, что жанр фортепианной пьесы, фортепианного цикла или сборника небольших пьес в XX веке был по-новому осмыслен именно композиторами-додекафонистами, в частности, Шенбергом (достаточно вспомнить Пять пьес ор. 23, Три пьесы ор. 11, Шесть маленьких пьес ор. 19, Сюиту ор. 25). Этот жанр требует от композитора краткости и лаконичности мысли, свободы ощущения формы, то есть именно тех качеств, которые в особой степени присущи двенадцатитоновой технике. Среди музыкантов бытует мнение, что эпоха «настоящей» додекафонии закончилась и создать что-либо достойное в этом стиле уже невозможно. Своим произведением Леонид Гофман опровергает это утверждение. Его «Три пьесы для фортепиано» — сочинение «традиционное» в лучшем смысле этого слова, основывающееся на принципах, заложенных еще в фортепианных пьесах Шенберга. Композитору удалось органично соединить эти традиции с собственным индивидуальным стилем, благодаря чему «Три пьесы» являются по-настоящему целостным и оригинальным сочинением, написанном в додекафонной технике.

Первая пьеса цикла (пример 1) имеет темповое обозначение «Con moto, un poco dolcissimo grazioso». Эта ремарка очень точно указывает на характер пьесы — изящный, грациозный, слегка лирический. В пьесе композитор использует свободную додекафонию, изобретательно комбинируя звуковые ряды различной протяженности. Гибкий, изменчивый ритм и минимальные изменения темпа очень точно передают развитие музыкальной мысли. Леониду Гофману удается здесь достичь удивительно гармоничного баланса между абстрактностью, присущей двенадцатитоновому стилю, и выразительным эмоциональным содержанием, которым наполнен каждый такт.

Во второй пьесе, Andante assai (пример 2), композитор активно применяет полифоническую технику, демонстрируя тем самым двенадцатитоновый стиль будто бы «с другой стороны». В этой пьесе происходит активное полифоническое развитие нескольких относительно устойчивых мотивов, из которых, как из строительных кирпичей, вырастает целостная форма. Произведение, последовательно выстраиваемое в динамическом плане, прослушивается от начала до конца на одном дыхании; все полифонические хитросплетения приковывают к себе внимание, нисколько не «запутывая» слуховых впечатлений.

Третья пьеса (Andante assai) раскрывает новую сторону двенадцатитонового стиля (пример 3). Здесь происходит в своем роде «расслоение» додекафонной серии на мелодию и сопровождающие аккорды; следует отметить, что серийная техника при этом здесь наиболее строгая среди всех трех пьес. Мелодия, конструируемая поначалу лишь из четырех нот, характеризуется значительной экспрессивностью и, несмотря на столь узкий «выбор» (четыре звука), благодаря мастерству композитора отличается значительным разнообразием в движении музыкальной мысли. Наличие мелодии в этой пьесе в то же время нисколько не нарушает техники серийного письма. Так, уже первая фраза мелодии вместе с аккомпанирующими аккордами представляет собой полностью завершенную двенадцатитоновую серию. Форма этой пьесы характеризуется элементами трехчастности, при этом первый и последний разделы, основанные на одних и тех же мелодических элементах, вносят сюда ощущение репризы, что очень важно для додекафонии с элементами разделения на мелодию и аккомпанемент.

Говоря о «Трех пьесах для фортепиано» в целом, следует отметить важный момент, в определенной мере объединяющий их: в каждой из пьес возможности серийной техники разработаны в самых различных аспектах. Тем самым композитор умело демонстрирует нам богатые возможности двенадцатитонового письма.

Следует отметить, что произведение Леонида Гофмана представляет особенный интерес с точки зрения внесения его в репертуар концертирующих пианистов. Зачастую очень сложно подобрать новейшее сочинение, которое бы гармонично вписывалось в общий контекст программы, состоящей в основном из классических/романтических произведений. В этом плане «Три пьесы» Леонида Гофмана являются счастливым исключением в ряду разнообразных ультрасовременных фортепианных пьес-«трюков». Это произведение, безусловно, обогатит собой любой сольный фортепианный вечер.

Есть и еще одна возможность для плодотворного применения этого сочинения. Речь идет о музыкальных конкурсах. В программных требованиях большинства из них неизменно присутствует условие об исполнении «современного произведения», зачастую написанного не ранее определенного года. Большие затруднения вызывает у музыканта поиск такого «сверхсовременного» сочинения сколько-нибудь удовлетворительного качества. С этой точки зрения, произведение Леонида Гофмана для подобных случаев может послужить настоящей «палочкой-выручалочкой».