Мировая премьера на CD: Лукас Генюшас записал Первую сонату С. Рахманинова в первой редакции на рояле композитора на вилле «Сенар».

Судьба Первой фортепианной сонаты С. Рахманинова весьма непроста. Композитор работал над сочинением в начале 1907 года, а уже весной сыграл ее в дружеском кругу: присутствовали Владимир Вильшау, Лев Конюс, Николай Метнер, Георгий Катуар и Константин Игумнов. Последний, впечатленный сонатой, через некоторое время обратился к Рахманинову с вопросом, скоро ли она будет опубликована. Рахманинов, к тому времени уже находившийся в Дрездене, отправил Игумнову рукопись и попросил высказать профессиональное мнение о сонате.

Игумнов предложил весьма значительные поправки, вторая редакция оказалась на 150 тактов короче первой. Однако Рахманинова сокращения обрадовали, ибо сам он – со свойственной ему самоиронией – называл сонату «дикой и бесконечно длинной». Премьера новой версии состоялась в Москве 17 октября 1908, играл Константин Игумнов. Критика отнеслась к сочинению весьма сдержанно, укорив автора в излишней «сухости» и отсутствии «тематического вдохновения». Позже Рахманинов раскрыл Игумнову литературный источник сонаты – это «Фауст» Гете: «1-я часть соответствует Фаусту, 2-я – Гретхен, 3-я – полет на Брокен и Мефистофель». Впрочем, речь идет не о программности как таковой, а о некой руководящей идее: «Основное содержание сонаты – это «фаустовские» сомнения, внутренняя раздвоенность и борьба, сопряженные с мучительными поисками истины».

Как отмечал один из крупнейших исследователей творчества С.В. Рахманинова Валентин Антипов, «период, относящийся к 1901–1910 годам, определяется в монографиях о композиторе как время подлинного расцвета его художественного дарования. (…) Однако, именно к данному периоду относится целый ряд сочинений, не получивших признания не только при жизни композитора, но до настоящего не пользующихся широкой известностью. (…) Что же касается двух фортепианных опусов – Вариаций на тему Шопена, ор. 22 и Первой сонаты («Фауст»), ор. 28, – то до последнего времени было почти устоявшейся нормой относить их к творческим неудачам: данная критика «подтверждается» и чрезвычайно редкими обращениями к ним со стороны исполнителей. (…) Отчасти, непонимание обусловлено некоторой косностью, а иногда простым нежеланием исполнителей и музыковедов принимать наследие композитора во всем его жанровом и стилистическом многообразии».

Добавим: нежеланием и отсутствием профессионального музыкантского любопытства. Первая соната Рахманинова даже в сокращенной, второй редакции не пользуется популярностью у пианистов. Количество ее запечатленных в звукозаписи интерпретаций в разы меньше, чем тот же результат у Сонаты № 2. Среди интересных интерпретаций Первой сонаты назовем диски Алексиса Вайсенберга (1989), Бориса Березовского (1994), Николая Луганского (2012), Олли Мустонена (2015), Александра Канторова (2016), Даниила Саямова («Мелодия», 2021).

Диск Даниила Саямова

Лукас Генюшас много лет исполнял Первую сонату в сокращенной редакции, а затем обратился в архив Российского национального музея музыки и познакомился с первой авторской версией. Кстати, эта версия не только не существовала в звукозаписи, но и до сих пор не опубликована.

Лукас Генюшас: «Меня прежде всего увлекала уникальная возможность взглянуть на замысел композитора, понять движение его мысли. Погрузившись в оригинальную версию, я понял, что должен познакомить с ней публику. Мне это представляется важным и уместным. Для исполнения Второй сонаты Рахманинова современный пианист может выбирать любую из известных версий — две самого Рахманинова и редакцию Владимира Горовица. Кому пришло в голову утверждать, что Первая соната не достойна внимания? Мне было ясно, что исполнение авторской редакции сонаты будет моим самым важным проектом в год 150-летия Рахманинова, а потом появилась невероятная возможность исполнить ее на его собственном инструменте [Это рояль Steinway, подаренный композитору к его 60-летию в 1933 году].

Я считаю эту сонату одним из лучших, если не лучшим сольным фортепианным произведением Рахманинова. Ее удивительную мощь, великолепие и масштаб можно сравнить только с Третьим фортепианным концертом, написанным вскоре после этого. Она показывает Рахманинова в зените его творческих сил. Это подлинный шедевр».