Дебюсси & Co

Дата публикации: Март 2012
Дебюсси & Co

Академическая музыка; филармонические события; концерты, нацеленные на совершенно иной пласт публики (при этом избегающие откровенной «попсовости»); разнообразная этнографическая составляющая и, конечно, смешение всего и вся в уличных акциях и «зальных» концертах-дивертисментах — такова разнообразная палитра III Международного фестиваля стран Азиатско-Тихоокеанского региона, возрождённого в Красноярске после почти 20-летнего перерыва. Фактически, речь идет о фестивале искусств: помимо музыки, гостям предложили художественные выставки, интересную кино- и театральную программы.

Единственный на фестивале клавирабенд дал 22-летний китайский пианист Джи Лью. Вектор его карьеры вполне обычный для азиатского исполнителя — с Востока на Запад. Выиграв первый профессиональный конкурс в 7 лет, в 13 Джи Лью уже выступил в Карнеги-Холле, а затем и в других залах, в которых приличествует играть столь многообещающему таланту. Сейчас у Джи Лью много концертов в Европе, он учится фортепиано и композиции в Королевской академии музыки в Лондоне.

Ну, а дальше у меня две новости: как водится, хорошая и плохая. Хорошая новость: в отличие от легиона азиатских исполнителей, наш герой — не «забивала» или музыкальный автомат, а очень тонкий, нежный, акварельный пианист. Плохая — продолжение хорошей: это однообразно-тонкий и (местами) утомительно-акварельный пианист. Решительно к любой музыке он подходит с одним и тем же «лекалом», и потому яркие удачи чередуются с оглушительными провалами.

«Бергамасская сюита» Дебюсси напоминала восточные медитации: ни начала, ни конца не было у этой «реки». Апофеоз бесконечности — хрестоматийный «Лунный свет», сыгранный с предельной отстранённостью: сколько ни слушал прежде, впервые почувствовал, как холодно было в ту ночь! Кажется, сами руки, техника, звук Джи Лью «заточены» под Дебюсси; в музыке французского мастера пианист наслаждается неисчерпаемыми оттенками тишины.

Но уже в 4 этюдах, ор. 2 Прокофьева тонкость пианизма местами утомляла. Некоторые эпизоды (особенно два средних этюда), полные специфической прокофьевской лирики (музыковед В. Цуккерман удачно называл её «косвенной»), допускали подобные краски. Но хулиганство и варварство Прокофьева, его звонкие, наотмашь бьющие forte стали для нашего китайского героя китайской грамотой.

А бетховенскую «Аппассионату» можно было вытерпеть только из профессиональной честности. Одна из множества историй о Г.Г. Нейгаузе гласит, что великий музыкант отказался слушать Тридцать вторую сонату Бетховена, пока студент не прочтёт «Критику чистого разума» Канта. Не будем столь строги, но, возможно, китайскому пианисту не мешало бы ознакомиться с биографией композитора, узнать что-нибудь об «удивительной, нечеловеческой музыке». Простите за цитирование недоучившегося студента Казанского университета, а также вождя мирового пролетариата В. И. Ленина, но сейчас, когда слова эти не употребляют по поводу и без оного, они заметно посвежели и «отдают» восторженной ромен-роллановской эмоцией. Не нравится? Вот другие, самого Бетховена, из книги Роллана: «Нет больше счастья для тебя нигде, кроме как в искусстве твоём».

Вот и получилось, что завершившая 1-е отделение Двадцать третья соната Бетховена, сыгранная качественно, но абсолютно бессмысленно, без единого намёка на бетховенские драматургию, форму, риторику,— выявила однобокость творческой манеры Джи Лью. Десятая соната Скрябина и этюды ор. 25 Шопена, сыгранные во втором,— лишь пара штрихов к вполне законченной картине.

Из этюдов поразили ля-бемоль мажорный и, конечно, соль-диез-минорный, в котором терции шелестели почти на грани слышимого и воображаемого. Но на шопеновских «выпуклостях» (равно драматических и лирических, вроде темы «виолончельного» этюда до-диез-минор) внимание нашего героя не фокусировалось. И, конечно, в финале цикла, этюде до минор, не было ни масштаба, ни силы, ни воли.

Рискну сказать, что Джи Лью — весьма частый в нынешних условиях пример артиста, движимого внешними обстоятельствами и размывающего «конкурентные преимущества» исполнением совсем не выигрышного для себя репертуара. Возможно, прислушавшись к себе, он вскоре найдет именно ту музыку, в которой сполна проявится его несомненный талант.