Лев Власенко. Грани личности
Составитель Ирина Власенко. М., «Музыка», 2013. — 280 с., ил. Тираж 1.000 экз.
Первое издание книги, посвящённой пианисту, педагогу, народному артисту СССР, профессору Московской консерватории и ряда высших учебных заведений США и Австралии Льву Николаевичу Власенко (1928–1996), вышло 13 лет назад, и, к сожалению, некоторых авторов статей уже нет в живых.
Структура сборника не претерпела серьёзных изменений. Его основу составили воспоминания коллег, друзей, учеников (первый раздел), интервью Льва Власенко и его статьи о музыкантах (второй раздел), эссе о любимых композиторах и сочинениях (третий раздел).
В то же время, существенно расширены «неофициальные главы». «В сборник я решила также включить… не предназначенные для публикации личные заметки, стихи, переводы… После ухода папы не осталось разложенных по полкам дневников, картотек, богатой фонотеки. Ведь все это требовало времени и особого склада характера. Отбросив все свои звания и титулы, на время забыв о своих многочисленных обязанностях, он предпочитал лишнюю минуту посидеть за роялем, «отдохнуть» с партитурой или книгой. То, что нам, маме, моим детям Юре и Карине, удалось извлечь из так называемого «архива», по моему представлению, будет интересно не только профессионалам, но и просто любителям музыки, тем, кто знал папу, учился у него, слушал его на концертах, в записях, а, может быть, впервые столкнулся с его именем… Я надеюсь, что по прочтении этой книги папин образ откроется многим с не известной им стороны…» (Ирина Власенко).
Нельзя не согласиться с дочерью пианиста, редактором-составителем сборника. Многие вспомнят, что именно Лев Власенко был переводчиком на исторической встрече канадского пианиста Глена Гульда со студентами Московской консерватории в мае 1957 года. Но, пожалуй, именно нынешний сборник заставляет нас ощутить, насколько свободной личностью был Лев Власенко: во многом, источником, питавшим эту свободу, её фундаментом была выдающаяся лингвистическая одарённость. Мало сказать, что Власенко владел несколькими языками (английским, французским, естественно, грузинским — ведь детские годы он провёл в Тбилиси): он наслаждался их музыкой, очарованием, их переливами. В заметке «Поездка в Америку» (дневник визита советской молодёжной делегации в 1959 году, в пору хрущёвской оттепели) Власенко легко «свингует» с языка на язык, и в этих переходах нет ни капли рисовки. Это игра в высшем, набоковско-бродском смысле слова, и мы — читатели — будто становимся её случайными свидетелями. Литературное наследие Льва Власенко также представлено его переводами поэзии Поля Элюара и несколькими стихотворениями собственного сочинения.
«Мы ждали прихода в павильон Льва Николаевича Власенко, который должен был записать куски фортепианной музыки Чайковского, предназначенные для фильма [режиссёра Игоря Таланкина — прим. ред.]. И вот в павильоне появился Лев Николаевич Власенко. Я уж не знаю, что здесь произошло (это для психологов), но как-то все стало по-иному. Пришёл талант, пришёл гибкий, творческий человек» (Иннокентий Смоктуновский).