Г.Г. Нейгауз. Литературное наследие. Письма.
Ред.-сост. Анатолий Катц. М., «ДЕКА-ВС», 2009. 636 с. Тираж 1.000 экз.
Письма Генриха Густавовича Нейгауза (1888—1964) неоднократно публиковались в тех или иных подборках. Каждая из них — очередное многоточие; точка, вероятно, будет поставлена еще очень нескоро. И дело даже не столько в широком круге его респондентов: для Нейгауза писание писем почти всегда было духовным актом, — вот почему многие из них представляют собой и шедевры словесности как таковой, и драгоценные ключи к пониманию личности их автора.
Вот и предлагаемая книга не претендует на «финальность». И хотя ее аннотация начинается словами: «Настоящим томом завершается публикация литературного наследия Г.Г. Нейгауза (в четырех томах»)…», — в предисловии редактора-составителя Анатолий Катц определяет главную цель: «донести до читателя… светлый и возвышенный облик великого Мастера во всех его проявлениях».
И действительно, нынешняя подборка представляет нам не просто важные — сущностные черты нейгаузовского облика. Во-первых, — в письмах, говоря словами Пушкина, «возвышающего обмана» значительно больше, чем «низких истин. «До конца своих дней он интересуется новой музыкой, (…) постоянно читает философские труды, художественную литературу, перечисляя произведения писателей и поэтов, знакомых нынешним поколениям молодых музыкантов разве что понаслышке… Он внимательно следит за музыковедческой литературой, даже вступает в спор с философом-искусствоведом В.Ф. Асмусом. И в то же время крайне мало пишет о своих основных профессиях — пианиста и педагога. Я хорошо помню, как после выхода первого издания книги «Об искусстве фортепианной игры» многие учителя начальных музыкальных школ жаловались, что в ней нет конкретики. Они ждали от Нейгауза прямых указаний: как надо учить, что делать с левой рукой, как поднимать пятый палец, в какой момент нажимать педаль… Они ждали «методических инструкций», а он писал о музыке, которая была его жизнью, его уделом» (А. Катц). Во-вторых, — Нейгауз предстает во всех своих контрастах и, одновременно, гармонии. Здесь и контрасты возраста (в «молодых» письмах, — в частности, родителям, — виден «будущий старик»; в письмах последних лет — «прошлый юноша»); но, главное, — контрасты стиля. Как яркое и жаркое светило, Г.Г. освещал и согревал лучами своих «собеседников»; для каждого из них он находил свою основную тему, свою манеру общения и даже свою лексику. В некотором смысле, предлагаемый том складывается из нескольких сквозных сюжетов. Один из них, длиною почти в 20 лет (1947—64) — письма педагогу детской музыкальной школы в Тбилиси Люси Аваковне Погосовой. Другой — известная драма 1931 года, уход первой жены Г.Г., Зинаиды Николаевны, к его другу Борису Пастернаку.
Совершенно особый интерес представляет послесловие книги, написанное Леонидом Гаккелем. Оно весьма необычно по жанру: созданию привычной «объективизированной реальности» петербургский историк пианизма предпочел, в сущности, психоаналитические этюды, цель которых — выяснить, «что проделала жизнь с выдающимся российским музыкантом за 61 год, основная часть которых прошла в СССР». Не пытаясь пересказывать глубоко личные, иногда и критические (по отношению к персонажу) размышления Гаккеля, укажем лишь два их взаимосвязанных лейтмотива: отказ от собственно жизни в пользу искусства и необыкновенное по богатству внутреннее пространство как результат ограниченного внешнего (последнее самим Нейгаузом, особенно в конце жизни, воспринималось как трагедия). Предисловие и послесловие двух музыкантов, не являющихся впрямую учениками Нейгауза, но разделяющих его ценности, существующих в его системе координат, — тонкая и благородная оправа брильянта — текстов Г.Г.