Борис Бородин. История фортепианной транскрипции
М., «Дека-ВС», 2011. — 508 с., нот. Тираж 1000 экз.
В истории фортепианной транскрипции яркие взлеты чередовались со столь же яркими падениями. Первая кульминация — в романтический период — совпала с самим становлением «виртуозности», «концертности» в современном смысле слова, с культом виртуоза, звезды, сложившимся в XIX веке. За несколько столетий создано множество фортепианных транскрипций. Вершинные явления (к примеру, творчество Листа, Рахманинова или Годовского) знают все, но за ними — клондайк неизвестного материала, шедевры, еще не вышедшие не то что из тени — из тьмы и забвения.
Предлагаемая монография — первое в отечественном музыковедении фундаментальное исследование заявленной темы. Можно было ожидать, что автор — истинный знаток фортепиано, концертирующий пианист и историк музыки, д-р иск., профессор Уральской консерватории и Уральского государственного педагогического университета — откроет читателям неизвестные страницы фортепианной транскрипции. Так и случилось. Но каковы бы ни были эти частные открытия, важнее другое: Борис Бородин предложил комплексное исследование транскрипции не только в контексте родственных явлений музыки и вообще искусства, но и через призму философии, эстетики, культурологии.
«Транскрипция как зафиксированная интерпретация художественных ценностей» (здесь и далее цитаты — из предлагаемой монографии — М. С.) — одна из центральных проблем искусства. «Свое» и «чужое», их границы и метаморфозы; интерпретация как одно из высших выражений искусства, творчества — понятия, объединяющие огромные пласты культуры. «Авторские версии мифологических и библейских мотивов… от древности и до наших дней; большинство пьес Шекспира, их «парафразы» у последующих авторов; легенды о Фаусте и Дон-Жуане в различных литературных модификациях и т. д. Стилизация, «работа по модели», обращение к «вечным сюжетам», нередкие в искусстве XX века, (…) пересоздание произведения в ином материале, его перенос из одной системы выразительных средств в другую», — все это отмеченные автором проявления транскрипции как глобального феномена.
Естественно, что фортепианная транскрипция рассматривается как пограничная область между композицией и исполнительством. Этот тезис, во многом, расшифрован в структуре монографии. Одни ее главы — «Виртуозность», «Пианистичность» — рассматривают стержневые понятия фортепианного искусства; другие — «Метод трансформации: структурно-композиционный аспект», «Метод трансформации: стилистический аспект» — апеллируют к важнейшим аспектам композиторского творчества.
«Центральный элемент» (воспользуемся термином Ю. Н. Холопова) книги — 3 главы, в которых анализируются 3 тенденции в развитии инструментального искусства. Тенденция к относительной инструментальной нейтральности «просматривается тогда, когда реальная, чувственная сторона звучания… оказывается менее важной, чем формальная структура самого произведения». Центростремительная тенденция «определяется нерасторжимостью имманентных свойств инструмента и композиционной структуры». Центробежная тенденция «характеризуется «выходом за пределы возможностей конкретного инструмента; она берет за образец тембры и приемы звукоизвлечения других инструментов или вовсе явления неинструментальной сферы».
Совершенно очевидно, что эти тенденции — не умозрительные фантазии автора, не схема, под которую «подгоняется» живая музыка. Напротив, они — плоть от плоти самого художественного процесса. Борис Бородин убедительно доказывает, что вся история фортепианной транскрипции разворачивается в их непрестанном взаимодействии и балансе. Помимо прочего, такой подход дает ответы на актуальные вопросы современного исполнительства. Один из них — «на чем играть старинную музыку». Исследователь помогает нам как бы «встать над схваткой» аутентистов и прогрессистов (полагающих, что только современное фортепиано выявляет подлинные замыслы композиторов, писавших для клавесина, хаммер- или романтического клавира); понять взаимодействие крайних точек в музыкально-историческом процессе.
Прибавив к сказанному богатейший фактический материал, множество транскрипций и авторов, о которых мы впервые узнаем от Бориса Бородина, — получим книгу «на вырост», своего рода «магнит», который еще долго будет притягивать разнообразные «элементы», явления фортепианной действительности.
