Дмитрий Башкиров: послевкусие конкурса

Дата публикации: Февраль 2011
Дмитрий Башкиров: послевкусие конкурса

Отбушевали летние «страсти по Чайковскому»: «переформатированный» конкурс благополучно завершился, стал историей и уже успел покрыться легкой пеленой забвения — в наполненной информационными поводами музыкальной жизни Москвы, страны и мира. Главное, конечно, чтобы не забылись со временем имена его триумфаторов.

Гран-при конкурса и первую премию в своей номинации получил Даниил Трифонов (Россия). II премия — Йол Юм Сон (Корея), III премия и Приз за лучшее исполнение обязательного сочинения («Чайковский Этюд» Родиона Щедрина) — Сенг Чжин Чо (Корея), IV премия и Приз Владимира Крайнева — Александр Романовский (Украина), V премия — Алексей Чернов (Россия).

Своими размышлениями о лауреатах конкурса поделился знаменитый Дмитрий Башкиров — один из самых авторитетных пианистов-педагогов мира.

«Мне удалось послушать практически всех участников‑пианистов и получить достаточно полную картину. В целом конкурс получился хороший. Достаточно посмотреть на пятерку финалистов: каждый из них — интересен, не похож на другого. Собственно, я потому и ходил на конкурс: мне было интересно.

Конечно, назвать этот конкурс полноценным «срезом» современного молодого пианизма нельзя, поскольку Западная Европа не была представлена совершенно, исключительно Азия и страны бывшего СССР. Конечно, исполнители из Японии, Китая, Кореи сегодня занимают мощные позиции, но не столько в концертной жизни, сколько именно в конкурсной. Среди молодых и активно концертирующих пианистов не так много представителей азиатского континента, а вот среди победителей конкурсов они преобладают.

Но вернемся к лауреатам. Даниила Трифонова я в мае слушал на Международном конкурсе им. А. Рубинштейна в Тель-Авиве, где он получил первую премию. В Москве, на мой взгляд, он не всю программу сыграл на своем уровне, многое получалось «мелковато». Его игра иногда была недостаточно широкой, просторной, крупной по ощущению музыкального материала. Но ему 20 лет, он обязательно будет развиваться, будут у него и кризисы, и подъемы — как у настоящего творческого человека. Кстати, в моцартовском туре он понравился мне больше других. Он — очень ценная музыкальная личность, музыкальный умница, прекрасно играет на нашем инструменте, и я верю в его будущее, верю в то, что у него есть шанс стать долгожителем на больших сценах. И если распределение премий со второй по пятую я не считаю абсолютно верным, то первую премию я тоже присудил бы Трифонову.

Два корейских лауреата — совершенно разные. Прежде всего, по возрасту. Они оба талантливые, но Йол Юм Сон 25 лет, а Сенгу Чжину Чо — 17. В этом возрасте восемь лет — колоссальная разница. Чо мне глубоко симпатичен. Он истинно музыкален, у него хорошо звучит инструмент. Правда, мне кажется, что выбор программы заключительных туров был не совсем удачен. Он пока не может хорошо играть Третий концерт Рахманинова и не должен был играть один из двух таких «бетховенианских» концертов Моцарта. Если бы на двух финальных прослушиваниях он показал достижения такого же уровня, как в сольных программах, я уверен, он был бы оценен выше. Думаю, Чо не мешает поучиться в Европе или в России. Вот играл он Думку Чайковского в заключительном концерте. У этого произведения есть подзаголовок: «Сельская сцена». А у Чо получился городской слезливый романс. Поэтому я и посоветовал бы ему поучиться за пределами Кореи, чтобы «добрать» то, чего пока не хватает. А «добрать» он сможет, поскольку очень восприимчив.

Йол Юм Сон феноменально играет на рояле, она выделяется каким-то выдающимся мастерством игры на фортепиано. Очень ясно, четко, невероятно точно, мощно, темпераментно. Но если бы я работал в жюри, за такие концерты Рахманинова и Чайковского никогда бы не дал вторую премию. Концерт Чайковского был на грани цирковой эксцентрики! Вообще, беда многих пианистов состоит в том, что они относятся к этому произведению как к виртуозному концерту. А это — русский эпический концерт, я часто провожу такую аналогию: Концерт Чайковского для русской музыки должен играть такую же роль, как для немецкой музыки концерты Брамса. А что получается? Брамса играем серьезно, а тут — а ля Мошковский, а ля Лист, будто за роялем не пианист сидит, а громила какой-то…
Александр Романовский — прекрасный пианист. Но для меня его выступление на конкурсе разделилось на две части, как будто выступали два разных человека. Сольные программы, при том, что он хороший музыкант, выдающийся виртуоз, были недостаточно увлекательны, в языковом отношении малоинтересны. И вдруг — Третий концерт Рахманинова, лучшее его исполнение на этом конкурсе. Я понимаю, что на этот раз жюри принимало во внимание не только финальный «бросок», но и предыдущие сольные туры, в которых, безусловно, артист показывает себя значительно более полно, чем с оркестром. А большую часть программы Романовский играл без достаточной звуковой, эмоциональной, творческой инициативы и лишь в концерте Рахманинова показал, на что способен. Я рад, что ему дали специальную премию: это признание того, что если бы он играл на таком уровне всю программу, то и финальный расклад мог бы быть иным.

С Алексеем Черновым мы знакомы несколько лет, я питаю к нему симпатию. Это серьезный человек: он не позволяет себе никакой безвкусицы, экстрима, который превращает большую музыку в аттракционы. Он никогда не играет манерно, у него масса достоинств. Ни в одном туре он не «купился на дешевку», играл с пониманием, в сольных программах были достижения. Но с профессиональной точки зрения у него есть некоторые недочеты, которые мешают ему реализовать собственную натуру. Насколько некоторые из участников раздражали меня своей вседозволенностью, настолько в случае с Черновым показалась обратная сторона этой «медали». Он недостаточно свободно, ярко и артистично выражает свое (и правильное!) понимание музыки. Он выражает это понимание такими средствами, которые не всегда производят должное впечатление. Это касается и звучания, и внутренней свободы. Но Чернов — умница, и я надеюсь, что он сможет свои недочеты преодолеть. И еще мне кажется, что он будет очень хорошим педагогом в будущем. А что касается «низшей» премии, то через два месяца об этом все забудут. Будут победитель и лауреаты.

Не могу не сказать об Александре Лубянцеве, вокруг имени которого был создан большой ажиотаж. Я достаточно хорошо его знаю, потому что в Петербурге он учился у моей бывшей студентки, замечательного профессора Нины Николаевны Серегиной. Я могу понять слушателей, которых он заинтересовал своей игрой. Но я могу понять и жюри. Я размышлял: был бы я в жюри, пропустил бы Лубянцева в третий тур? И у меня не было однозначного ответа. Я знаю человеческие качества Александра, свойства его интеллекта и характера и, к сожалению, слышу в его игре то, что вызывает опасения за его плодотворное концертное будущее. Конечно, очень приятно встретить в искусстве яркую индивидуальность. Но мы, пианисты, не распоряжаемся единолично тем музыкальным материалом, который исполняем. Мы только пытаемся донести до слушателей идеи, заложенные автором. Если артист (неважно, молодой или не очень) сохраняет главные идеи и находит новые оттенки, придающие произведению новые ракурсы, я это приветствую. Но если человек подменяет основные идеи сочинения только собственным слышанием, то получается, что исполнитель становится над автором и говорит, что автор «не додумал». Вот почему Лубянцев и не прошел в финал. Оспаривать идеи автора — очень опасный путь, нельзя чувствовать себя гениальнее Моцарта или Шумана. В силу своего характера Лубянцеву трудно преодолеть самого себя и быть «на службе» у автора. А в тех произведениях, где ему это удается (как правило, когда сочинение совпадает с его внутренним ощущением музыки), он показывает себя замечательным музыкантом. На этом конкурсе у меня очень много возражений вызвала его Соната Шопена. Пятая соната Скрябина — тоже, четыре года назад он играл ее лучше. Кстати, на прошлом Конкурсе имени Чайковского он играл «Ночной Гаспар» Равеля, и я до сих пор считаю это исполнение одним из лучших, которые я слышал в своей жизни.

А вообще, чем больше индивидуальность, тем меньше ей нужно заботиться о том, чтобы себя показать. Меня в современном поколении пианистов расстраивает одно: все они феноменально играют на инструменте, но у большинства я не слышу обожания той музыки, которую они играют, ощущения прелести каждой фразы…

Повторюсь, конкурс получился хороший. На мой взгляд, удачно подобранный состав жюри, правильно продуманный репертуар. Очень подходящее к случаю обязательное сочинение Щедрина, в котором, кстати, пианисты более разнообразно себя проявили, нежели в другом репертуаре (правда, категорически недопустимым я считаю исполнение этого сочинения по нотам). Огромная заинтересованность публики. Теперь главное — сделать конкурс по-настоящему интернациональным».